#6-21

воскресенье, 08 июня 2008

20:51

все записи пользователя в сообществе WK kinks

Кроуфорд/Шульдих, пост-Глюэн. Раньше между ними были чисто деловые, может, отчасти дружеские отношения. После пожара в академии Шульдих теряет память и способности.
Вся инициатива — со стороны Кроуфорда, у Шульдиха о сексе с другим мужиком и мысли сначала не возникает.
У Шульдиха короткие волосы.

@темы: заявка не выполнена

URL

http://www.fi.muni.cz/~toms/PopArt/contents.html Море! Море? Море.... И рыбы... :tongue: Тута несколько умных мыслей, но, к сожалению, не моих.......

я хотела чтобы он меня поцеловал, но тогда он бы думал, п... Сегодня весь день рисовал, даже на курсантов забил :)) ... м-да... и еще раз - рррр...

Комментарии

01.09.2010 в 21:28

Гость

это еще стои выкладывать? или уже никому не нужно?

URL

01.09.2010 в 22:37

Гость

обязательно прочитаю))

URL

02.09.2010 в 15:01

Гость

хм. Ошибки вроде выловили. Но стилистика может хромать на все конечности.
И подозреваю, что это не совсем то, что хотел заазчик)))
Из предупреждений - возможно все же ООС)))

Запах гари, химикатов и смерти вгрызается в легкие. Мне кажется, что он пропитал уже не только одежду, а въелся в кожу, и теперь его не смыть никаким гелем для душа.
Я сижу на неудобном диванчике в приемном покое больницы и изо всех сил блокирую свой дар. Я не хочу знать, что будет дальше. Я просто хочу надеяться, что все будет хорошо.
Глупо и бессмысленно.

Только через шесть часов, когда усталый, но довольный хирург успокаивающе пожимает мне руку, я понимаю, что от этого многочасового напряжения у меня свело все тело – плечи просто перекручивает судорогой, а ноги еле слушаются меня. И когда я отпускаю контроль, меня накрывает волна видений, я тону в этом водовороте подробностей и вероятностей, мое сознание корежит и выворачивает наизнанку, чтобы в следующую секунду сжать в точку, а потом распылить в пространстве.

"Что имеем не храним, потерявши – плачем". Какая глупая поговорка. Я не хочу плакать. Не умею. Плачут только слабаки, а сильные люди ищут решения.
Я найду решение этой проблемы.

Я перевожу взгляд на фигуру на кровати. Шульдих опутан проводами и какими-то трубками.
Впрочем, мне все еще сложно называть человека, лежащего передо мной, Шульдихом. Я никогда не думал, что цельным его образ для меня делают волосы. Я знал его много лет – больше, чем кого-либо другого в своей жизни, - он мог быть веселым, злым, насмешливым, безразличным, безалаберным, циничным, просто разным, но всегда был этот ворох локонов – черных, зеленых, синих, рыжих, когда он, наконец, преодолел свои детские комплексы.
Мне вдруг подумалось, что если Шульдиха сравнивать с войском, то волосы были его знаменем – растрепанно-непокорным, ярким вопреки всему. А теперь это знамя было сбрито рукой какого-нибудь мед-брата. Не подрезано, аккуратно выделяя область операции, а уничтожено. Как и память Шульдиха о себе, своей личности, своем таланте.

Просматривая отчеты врачей, я понимаю, что все могло быть еще хуже – он мог скопировать себе любую другую личность. К счастью, когда мы уходили, там уже не было живых людей, а за мои щиты не пробиться даже ему.
Что ж, значит будем возвращать ему память. Это легче, чем выводить его из комы, легче, чем выдавливать из него "заемную" личность, легче, чем прикрывать обезумевшего телепата своими щитами, легче...
Легче застрелиться.

Врачи разводят руками – память либо вернется сама, либо его жизнь просто начнется с чистого листа. Но меня не устраивают эти варианты. Телепат мне нужен будет уже через месяц, и никто другой кроме Шульдиха с подобным заданием не справится.
Вероятность того, что память к тому моменту вернется есть, пусть и небольшая, но я не вижу того, что служит толчком для этого. Поэтому я просто перебираю варианты.
Надежда на то, что привычная обстановка поможет не оправдалась. Этот незнакомец тенью бродит по дому, неуверенно касаясь вещей Шульдиха, а я начинаю сходить с ума от непривычной тишины и неправильной покорности телепата.

Остается три недели. Стол завален книгами и распечатками с медицинскими статьями и сомнительными советами. Но я пробую все.
Одинаково безрезультатно.
Видения молчат и показывают лишь ненужную дребедень. Я открываю бутылку виски. Эта третья за последнюю неделю. И вторая за вечер.
Но мне никак не удается опьянеть.

Полторы недели до встречи.
Голова Шульдиха покрылась короткими золотисто-рыжими волосами. Отчего он стал похож на одуванчик. Или на святого с нимбом. В его глазах все та же растерянность, а в улыбке нервозность, которые появились с его пробуждения в госпитале.
Я стараюсь не вздрагивать от его «мистер Кроуфорд» и не морщиться при виде блеклой фигурки.

Когда остается неделя, идет череда видений, врезающихся в мозг осколками льдистого стекла.
Шоковая терапия.
Обнуление.
Шанс.
Один из тысячи.
Пора перетасовать колоду – Оракулы играют только краплеными картами.

Три дня. Столько информации про особенности телепатического таланта я не переваривал и перед экзаменами. И все это ради одного слова – секс. Именно это позволит «обнулить» Шульдиха. Снять блоки, щиты, и вытащить его личность из-под ментальных завалов.
Поправка – шокирующий секс.
Никогда не думал, что бордели могут предложить такое разнообразие услуг. Честное слово, я предпочел бы оставаться в блаженном неведении.
Но дар не реагирует ни на один из вариантов.
Запасы алкоголя в нашем доме уменьшается с пугающей скоростью.

Два дня.
Очередная вспышка видений... Лучше бы я этого не видел.
Я впервые задумываюсь над вопросом срыва переговоров. Но это слишком рискованно – наша свобода до сих пор еще слишком относительна.
Профессионал? Дар буксует, картинки рассыпаются сонмом бабочек.
Углубляясь в специализированные сайты, я настойчиво гоню от себя мысль о том, что не смогу. В конце концов есть специальные препараты.

28 часов.
В комнате телепата непривычно прибрано и чисто.
- Шульдих. Нам надо поговорить. Я надеялся, что ты сможешь вспомнить сам, но не могу больше ждать. Мы были любовниками
Какую лабуду я несу! Надеюсь, он забудет весь этот бред. И я тоже.
Одно хорошо – шокового состояния я, кажется, добился. Во всяком случае, смотрит он на меня как на Фарфарелло в период обострения. Верю, охотно верю, что больше всего сейчас похож на психа.
Видимо он не ожидал, что я на него наброшусь. Зря. Психи нелогичны.
А вот вырываться не советую, особенно с помощью таких подлых приемов. Блокирую острую коленку в опасной близости от весьма чувствительных, особенно сейчас, органов. И связываю немцу руки его же футболкой. Я сильнее, и вскоре задница моего «любовника» протестующее смотрит вверх.
Что ж, мы близки к финалу. Хотя я многое бы отдал, чтобы Шульдих очнулся уже сейчас. Искусственное возбуждение болезненное и выматывающее. Запах любриканта врезается в легкие, вызывая легкую тошноту. Грудастую блондинку представить не удается, так что просто сосредоточимся на процессе…
Я трахаю рыжую сволочь уже тремя пальцами, а злополучную «простату» нащупать так и не могу, хотя стояк теперь не только у меня. Хорошо, что смазку я купил с возбуждающим эффектом, да и резинками запасся. Эта зараза еще умудряется протестующее шипеть! Я тут стараюсь, а он не доволен!
Черт! Будем считать, что он готов. Потому что еще немного и мне уже не помогут никакие виагры.
Чееееерт!
Ага, а вот и та самая загадочная «простата». Во всяком случае, надеюсь, что это именно она. Я вылизываю его поясницу, слушая довольное урчание, а пальцы перебирают короткие волоски на затылке.
Ну вот, а так вырывался! Я же говорил, что тебе понравится!..

13 часов.
- Брээээд.
Такие тягуче-наглые и привычные интонации, что я даже не сразу просыпаюсь. А вот ощутимый толчок в бок вполне надежно выбивает меня из сна.
- Брээээд.
Теперь в интонациях явно проступает угроза.
- Какого черта ты делаешь в моей постели?
Протягиваю руку и сгребаю опешившего от такой наглости телепата в охапку. Я так вымотан, что проще передать всю информацию ментально. А через прикосновение сделать это легче.
Минут десять в комнате тихо. Слишком тихо. Я даже успеваю задремать... И еле успеваю увернуться от прицельного пинка в пах.
- Козел! Урод! Убью!
Хм. Нечто подобное я и ожидал, поэтому просто подминаю сопротивляющегося немца под себя и затыкаю ему рот поцелуем – ночью это средство действовало безотказно. Когда попытки укусить меня прекращаются, насмешливо интересуюсь:
- Успокоился? Тогда изложи другие варианты. Подъем и марш собираться, мы вылетаем, - короткий взгляд на часы, – через 3 часа. Все возражения выскажешь после.
Видимо несмотря на ярость Шульдих уже успел собраться и понимает, что эмоции сейчас несвоевременны. Поэтому его хмурый кивок, и я скатываюсь с него.
- Разбуди меня через 2 часа.
Меня будет через 15 минут. Причем столько нецензурной брани я не слышал даже во время падения Маяка. Ну да, можно было и не надеяться, что Шульдих не заметит изменения в своей прическе…

URL